Глава концертного агентства TCI: «Мы будем развлекать людей даже в аду»
. РБК Life поговорил с Эдом Ратниковым о Rammstein, Циммере и мюзиклахГлава агентства TCI Эд Ратников — РБК: «Мы будем развлекать людей даже в аду»
На фото: Эд Ратников
Концертное агентство TCI, основанное в 1995 году, за почти 30 лет существования организовало в России десятки выступлений крупнейших международных артистов. В числе проектов компании — все концерты группы Rammstein в России с 2001 года, шоу Deep Purple, Limp Bizkit, Scorpions, HIM и «Арии», а также Робби Уильямса, Дженнифер Лопес, Рианны, 50Cent, Оззи Осборна, Элджея и многих других. TCI также организовывало один из крупнейших российских музыкальных фестивалей Maxidrom 2016, фестивали «Монстры рока — 2009» и «Крылья-2006».
Однако сначала пандемия коронавируса, а позже и массовые отмены гастролей западных исполнителей на фоне текущей геополитической ситуации заставили руководство TCI пересмотреть подход к бизнесу и искать новые каналы монетизации.
Как выживают коммерческие промоутеры без иностранных артистов, какие форматы развлечений сейчас пользуются спросом и кто из российских исполнителей популярен на Западе, в интервью РБК Life рассказал гендиректор и основатель агентства TCI Эдуард Ратников.
— Еще год назад ожидания участников концертного рынка от развития событий в отрасли были крайне неутешительными. Сначала именно этот сегмент индустрии развлечений больше всего пострадал от пандемии коронавируса. Потом вы разом остались без иностранных музыкантов. Насколько уже выработалось понимание, как строить бизнес в текущей ситуации? Как выживают коммерческие концертные агентства без гастролей западных артистов?
— Ответ простой и лаконичный: как-то выживают, но не все. Часть известных агентств покинула рынок. Часть артистов и прочих деятелей покинули не просто рынок, но и страну. Мы к таковым не относимся. Как я уже говорил, мы будем продолжать развлекать людей даже в аду.
— Вы уже не раз говорили эту фразу.
— Я готов подписаться под этими словами еще раз. За десятилетия работы в этой сфере у нас накопилось много альтернативных идей, которые мы готовы предложить публике. Да, концертный бизнес, особенно малый, испытывает огромные трудности. И экономически, и психологически рынок уже не в том благодатном периоде расцвета, который выпал на 2019 год. Три года сначала пандемии, а потом и санкций вывели значительную часть наших партнеров из бизнеса. Причины, в общем, на поверхности.
— Могли бы вы все-таки их проговорить?
— Главная причина — это изменившееся финансовое положение в стране. Горизонт планирования сузился до одной-двух недель. Раньше это были месяцы, люди имели отложенные деньги, планировали досуг на полгода вперед. Эта благодать закончилась.
— TCI массовой аудитории было известно именно как агентство, привозившее на стадионные туры в Россию крупнейших западных звезд уровня Rammstein, Дженнифер Лопес, Оззи Осборна и Limp Bizkit. Какую альтернативу привычным стадионным концертам вы сейчас предлагаете?
— Если говорить именно про мой бизнес в TCI, мы продолжаем работать для нашей публики, пусть и с сокращенным количеством концертов. У нас в активе несколько проектов, связанных с молодыми артистами. Сейчас вся индустрия делает ставку на новые имена в надежде, что они будут расти. Но не все так быстро и не все так сразу.
Приезд Рианны в Москву, 2008 год
— Приведете примеры?
— Тося Чайкина, Грязный Рамирес — это если говорить про наши проекты. Не все молодые артисты успешно реализованы, не все продаются с аншлагом. Но эти имена на слуху, и у них есть потенциал.
Есть еще два проекта, которые мы реализовали, оба прошли с огромным успехом. Первый — это Therr Maitz (российская инди-группа, основана музыкантом Антоном Беляевым, полуфиналистом проекта «Голос» на «Первом канале». — РБК Life) в VK Stadium. Я рад, что Антон слегка изменил формат своего творчества, перешел в поп-жанр и в результате сделал красивый продукт. У нас есть большие планы на 2024 год по этому проекту.
Второй проект — Art of Hans Zimmer в «ВТБ Арена» (Ханс Циммер — немецкий композитор, автор саундтреков к фильмам «Интерстеллар», «Дюна», «Король Лев» и «Пираты Карибского моря», двухкратный лауреат «Оскара». — РБК Life). Права на этот проект принадлежат компании Eventim (немецкий концертный холдинг, управляющий рядом крупных европейских стадионов, владеющий сетью билетных распространителей и организующий крупнейшие туры мировых звезд, совладелец TCI. — РБК Life), свернувшей свою деятельность на российском рынке, однако оставшейся нашими друзьями и партнерами. Оговорюсь, что мы их предупредили о своих намерениях. Они ответили, что препятствовать не будут. В прошлом у нас был проект «Мир Ханса Циммера», который мы делали непосредственно вместе с Циммером. Art of Hans Zimmer — уже наша собственная разработка. Мы минимально использовали кадры из фильмов, заменив их на стилистически подходящий ассоциативный видеоарт, который адресовал бы публику к тем эмоциям и переживаниям, которые вызывали у нее оригинальные киноленты.
— Как решались вопросы авторских прав?
— Авторские права на сегодняшний день — абсолютно закрытая территория. Потому что договариваться с правообладателями юридически невозможно. Они попросту не могут отвечать и тем более принимать от нас деньги. Почитайте закон о санкциях: кто получает деньги из страны-агрессора, как нас называют, тот подвергается санкциям на своей территории. Но в российском правовом поле мы чисты и работаем через Российское авторское общество, с которым у нас лицензионный договор. Мы платим обычное роялти за публичное использование музыки в РАО. Кадры из фильмов мы не использовали, тут совесть наша чиста. А то, что мы поставили имя маэстро Циммера на афиши — это лишь дань его творчеству и мастерству.
— Как условный Моцарт?
— Да, именно так, это Моцарт современного кино. Уберите его музыку из «Интерстеллара», и вы получите очень длинный и нудный фильм о дебрях квантовой астрофизики. А мелодия Циммера на органе 2,5 часа держала публику в адском напряжении. И в этом великое искусство.
The Prodigy, 2005
— Насколько я знаю, вы развиваете бизнес в индустрии развлечений и за пределами TCI.
— В текущих условиях я вижу большой потенциал не только в концертах известных артистов, но и в продюсировании шоу-программ и шоу-проектов. Первый опыт в этой сфере я получил еще в допандемийный период, в 2017 году. Тогда мы запустили в США проект Sleeping Beauty Dreams — «Сны спящей красавицы». На тот момент это была технологическая революция, real time digital avatar. Над проектом работал один из лучших художников современности Тобиас Гремлер (оформлял в том числе концертные шоу певицы Бьорк и Лондонского симфонического оркестра. — РБК Life), который через визуальное искусство передает нестандартные явления и эмоции, как Ханс Гигер (швейцарский художник, наиболее известный дизайнерской работой для серии фильмов «Чужой». — РБК Life). Проект получился, туры по России и США прошли блестяще. Но, к сожалению, из-за пандемии дальнейшие гастроли пришлось заморозить, а спустя три года реанимация такого шоу будет стоить сотни и сотни тысяч долларов. Из тумбочки такие деньги не достанешь, а для вывода на окупаемость он должен быть международным.
Поэтому сейчас мы стали фокусироваться на своем собственном рынке. В работе находится два проекта. Первый, театральный, будет реализован буквально через две недели. Мы взяли в долгосрочную аренду помещение бывшего Golden Palace и трансформировали его в театральное пространство «Одеон». Были изменены фасад, фойе и зал: теперь это не ампир, а ар-деко. Первым проектом на базе этого театра будет гастромюзикл «Москва слезам не верит», партнером которого стал ресторатор Антон Пинский. Это мюзикл настоящего бродвейского качества с высокой авторской кухней, развлечение вместе с едой. А в конце программы мы гарантируем публике атмосферу вечеринки.
— Почему был выбран такой формат? Понятно, что мюзиклы сейчас суперпопулярны, но все же?
— Все опять упирается в прежнее сотрудничество с Eventim. До спецоперации мы разрабатывали проект, правообладателями которого выступают именно они, — мюзикл Mamma Mia! The Party по песням группы ABBA. Eventim крутит этот проект с гиперуспехом уже семь лет: шоу проходили в Лондоне, Роттердаме, Стокгольме и планировались в Москве.
Мы глубоко изучили этот формат, встречались с лондонской командой, с техниками, с управлением, впитывали всю рабочую информацию для того, чтобы реализовать его здесь. Да, и в России время от времени возникают какие-то околотеатральные гастрономические проекты, но они не имеют такого успеха, который мы видим у наших коллег в Лондоне или в Роттердаме. Поэтому мы взяли их модель, адаптировали нюансы под нашу культуру, под наши складки местности, в чем-то изменили сценарий. Это ведь довольно простой сюжет, который может подойти к любому классическому произведению: пара молодых людей, влюбленных друг в друга, приезжают в столицу своей страны для того, чтобы реализовать мечту и покорить город. Конечно же, они полны амбиций, высоких ожиданий. Но постепенно этот жестокий город пробует их на прочность. Не все выбирают правильные пути. Но тот герой, который остается верным своей мечте, достигает результата. Это не уникальный сюжет, но, как нам кажется, именно он должен зайти.
— Как вы нашли друг друга с Пинским?
— Мы знакомы достаточно давно. Он работал с разными музыкальными клубами и спортивными аренами, в которых мы часто организовывали концерты. Поэтому, когда я предложил ему партнерство, он согласился. К счастью, наша репутация не вызвала у него вопросов. Так что мы достаточно быстро приняли все решения.
— Как долго будет идти этот гастромюзикл?
— Пока мы ориентируемся на год — с декабря 2023 года по декабрь 2024-го. Если спрос на него будет устойчивым, возможно, мы продлим прокат.
— Масштабирование уже планируете?
— Есть ряд партнеров, которые нас знают и которые очень заинтересованы в реализации подобной модели на своих рынках. Уже есть предложения из Сочи, Петербурга, Новосибирска и Омска. Но пока мы концентрируемся на запуске шоу в Москве.
— Каков бюджет проекта? И как скоро вы планируете его отбить?
— Экономику просчитать легко. Это средняя цена за билет — 7 тыс. руб., умноженная на количество мест и на 364 дня в году. В расходы же заложены не только непосредственно работа над мюзиклом и зарплатный фонд, но и трансформация самого театра «Одеон». Совокупно на все это мы потратили около 500 млн руб.
— Неплохо.
— Это не так уж и много. Мы зависим полностью от бюджета и той экономики, которую заложили в начале создания проекта. Есть небольшие спонсорские инвестиции, например, маркетинг обеспечивает российский банк. Благо наша репутация позволяет привлекать деньги достаточно быстро и в нужных количествах.
— Вы уже думали о том, как будет жить театр «Одеон» после мюзикла «Москва слезам не верит»?
— Да, конечно. «Одеон» не создается для проката только одного мюзикла. Это предприятие, завод, если так можно выразиться, с командой, которая в том числе осталась и от «Стейдж Энтертейнмент» (нидерландская шоу-компания, реализовывавшая в России мюзиклы «Кошки», Mamma Mia!, «Призрак оперы», «Бал вампиров» и др. — РБК Life). Разумеется, мы хотим, чтобы это предприятие росло, укоренялось, имело успех и хорошую репутацию.
— С учетом привлечения команды «Стейдж Энтертейнмент» концентрация, как я понимаю, будет именно на формате мюзикла?
— Да, в основном формат мюзикла. Но драматичная линия сюжета будет меняться от истории к истории. Вряд ли это будут какие-то мировые шедевры, не в текущих условиях. Международные франшизы получить просто невозможно. Но мы готовы разрабатывать свои.
— Вы видите перспективы продажи таких форматов на дружественные нам рынки СНГ, Азии? Будет ли там спрос?
— Там есть и такой формат, и спрос на него. Во-первых, во всех наших бывших республиках осело немало русскоязычной аудитории. Во-вторых, местная публика тоже любит качественный досуг. Посмотрите, как идет бродвейский мюзикл «Сансет Бульвар» в Ереване или «Джулиа» с песнями группы «А-Студио» в Алматы. Если наша волна успеха докатится и до этих дружественных республик, мы поставим мюзикл и там.
— «Ереван слезам не верит»?
— Точно! Я думаю, что в Армении тоже есть молодежь, которая стремится покорять столицу и полна амбиций. Город не так прост, как кажется.
Приезд Робби Уильямса в Москву, 2015 год
— Вы упомянули, что у вас в работе два неконцертных проекта.
— Другой проект, который мы также держим в разработке, состоится в зале «Дружба» в «Лужниках». Это российская модель драматичного цирка. Если говорить громкими словами, мы планируем создавать аналог Cirque du Soleil. Во-первых, там не будет эксплуатации животных. Во-вторых, мы хотим воплотить атмосферу таинственности и мистики через всевозможные комбинации трюковых решений и мультимедиа. Вау-цирк, если хотите. Превзойти таких режиссеров, как Ги Лалиберте (основатель и руководитель Cirque du Soleil. —РБК Life) и Франко Драгоне (ставил шоу La Nouba и Alegria в Cirque du Soleil, шоу Селин Дион A New Day… в Лас-Вегасе, водное шоу Le Reve и др. — РБК Life) будет сложно, но мы постараемся. Этот проект пока в стадии разработки.
— Возвращаясь к классической для вас индустрии концертов: на ваш взгляд, тот оборот рынка, то количество артистов, которые сейчас активно выступают, — насколько это вообще жизнеспособная и конкурентная ситуация? Может ли этот рынок развиваться без иностранцев?
— Статистика говорит о том, что показатели этого года гораздо лучше показателей прошлого.
— Несложно быть лучше прошлого года.
— Тем не менее результаты вселяют оптимизм и дают основание верить, что жизнь идет вперед. Всегда бывает период трудностей, осмысления, осознания, поисков собственных путей. Но сейчас самое главное — это рост, а не падение рынка. У нас есть все основания говорить, что, может быть, не сразу, не моментально, но постепенно страна обретет своих деятелей, которые будут в состоянии конкурентоспособно предлагать разные шоу-программы, развлекательные и прочие продукты для своей публики.
— Какие настроения вы улавливаете от зрителей? Как изменилась сейчас аудитория?
— В первую очередь аудитория сейчас — это люди, которые хотят забыть о своих бедах и горестях хоть на какое-то время. И на волне этого предвкушения они создают в залах уникальную атмосферу. С той реакцией, которую дает сейчас публика, у артиста нет никаких шансов облажаться.
— Позволю себе скептицизм. Посещение гастромюзикла или цирка — это действительно поход за новыми эмоциями и впечатлениями. Но когда речь о концертах, зритель хочет видеть любимого артиста. Будет ли человек, который в 2019 году отстоял в очереди 12 часов у ворот «Лужников» ради концерта Rammstein, готов отстоять те же 12 часов перед теми же «Лужниками» ради концерта, например, Полины Гагариной? Видите ли вы у кого-то из российских артистов потенциал стать такой же мировой иконой с солдаутом билетов через неделю после старта продаж?
— Все может измениться в одночасье. Этот артист может прийти из ниоткуда прямо завтра и сразу покорить огромную аудиторию. Концертная индустрия работает по абсолютно необъяснимому алгоритму. Не надо зацикливаться только на одной Полине Гагариной. Полина Гагарина и Rammstein — это совершенно разный уровень эмоций.
— Да и аудитория разная.
— У нас нет ни одного рок-коллектива («Ария» не в счет), который имел бы такие рифы, зрелищность, технологичность и драматизм, как Rammstein. Это вообще уникальный случай для всего мира. Полина Гагарина — это достойный трудолюбивый артист, требовательно относящийся к себе и к своей команде. И у ее шоу будет успех. Но новая суперзвезда может появиться совершенно из ниоткуда. Конечно, можно со скепсисом сказать, что столь непростые условия, в которых мы оказались, вряд ли дадут развиться чему-то талантливому. Но это не так. Даже во времена Советского Союза, когда вообще ничего было нельзя ни в каком виде, появлялись таланты. Жизнь нельзя остановить. Люди будут хотеть проявлять себя, сопереживать чему-то, делиться энергией.
— Что сейчас происходит с экономикой концертов? С доступностью артистов и площадок?
— Дорожает в этой жизни все безудержно. Особенно маркетинг. Уже поговаривают о росте цен на наружную рекламу до 30–50% в следующем году. Есть, так скажем, технологические продукты производства цивилизованного мира, которые сегодня стоят в три-четыре раза дороже, чем вчера. Это скотство, но нам приходится иметь с этим дело.
— Как вам выполнять райдеры и при этом сохранять цены на билеты в коридоре покупательской способности?
— Это очень сложная система приоритетов и длинной цепи договоренностей. Во многом решает индивидуальность организатора, его внутренние приоритеты. Мы —я и агентство TCI, которое на рынке уже 28 лет и пережило все кризисы новейшей России, — считаем, что тратить время и деньги на какие-то подвиги и сокрушения нет смысла.
— Но ведь наверняка есть артисты, которые мыслят так: «Иностранцев нет, половина наших отъехала, давайте-ка мы гонорары свои в пять раз сейчас повысим, все равно вы никуда не денетесь».
— Такие артисты, безусловно, есть. Нам кажется, что это алчное желание заработать на ситуации. Но мы с вами критикуем, находясь вне их мира. А рассуждения таких артистов строятся на том, что рынок диктует условия и дает возможность заработать. Другое дело, найдется ли промоутер, готовый эти условия соблюсти. Я на такое не ведусь. Мне прекрасно известно, чем заканчивается работа вне рыночных условий: это экономия на сервисе, недоплата сотрудникам и обман конечного потребителя. Зачем мне обманутый зритель и обозленный штат? Я не сторонник таких вещей и не буду работать за пределами здравого смысла. Если кто-то готов за это браться — пожалуйста.
— Как обстоит ситуация с гастролями российских артистов за рубежом?
— Многие из тех, кто покинул Россию, «турят» сейчас везде, где можно. Это и «Би-2» (музыкант Егор Бортник признан Минюстом иноагентом. — РБК Life), и Ваня Ургант, и Семен Слепаков (признан Минюстом иноагентом. — РБК Life) — там большой список артистов. Оксимирон (Мирон Федоров, признан Минюстом иноагентом. — РБК Life) вовсе находится в бесконечном мировом туре, группа «Ногу свело» (лидер Максим Покровский признан Минюстом иноагентом. — РБК Life) без отпуска катается по Южной и Северной Америке. Экономика некоторых выступлений вызывает вопросы, но многие концерты реально успешны, это надо признать. Люди, которые приняли позицию «антироссийской коалиции», вызывают сочувствие у жителей и Грузии, и Украины, и Казахстана, которые приходят на эти концерты. Первоначальная «острая ненависть ко всем русским» прошла.
— Но я так понимаю, что речь идет об артистах, которые уехали из России. Смогут ли те, кто остался, иметь такой же успех за границей?
— Эти артисты там не welcome, они там никто. Чтобы выступать на тех рынках, ты должен зафиксировать, буквально задекларировать свое определенное отношение к спецоперации. Если ты этого не сделал, там тебя никто не примет.
— Западные артисты, которые раньше активно выступали на российских стадионах, включают в свои туры города стран СНГ и столицу Сербии Белград. Для многих концерты в этих локациях — уникальный случай. Например, Imagine Dragons в сентябре впервые выступили в Баку. А уже упомянутые Rammstein, которые никогда не были в Сербии, дадут в 2024 году сразу два шоу в Белграде. Причем там даже нет подходящего для их масштаба стадиона, из-за чего концерты пройдут в городском парке. Складывается ощущение, что вот эти регионы от сложившейся ситуации выиграли больше всего.
— Для этих рынков сейчас действительно звездный час. Во-первых, там теперь живет огромная доля российской публики. Во-вторых, наша территория закрыта, поэтому экзотика вокруг особенно привлекательна. Раньше туда не ехали из-за слабой экономики этих стран. А на сегодняшний день с притоком большого количества русской аудитории, с напитанностью деньгами создаются все предпосылки для роста концертной индустрии. Плюс в Ереване и в Тбилиси участвуют правительственные деньги, направленные на поднятие престижа этих столиц и привлечение турпотока. Это позволяет местному бизнесу тратить не такие уж большие средства, чтобы быть заметными и светскими, чтобы обращать на себя больше международного внимания. Согласитесь, когда к вам в страну приезжает Imagine Dragons или Бруно Марс, это формирует определенную культурную репутацию. Но, честно говоря, далеко не все концерты в этих регионах возвращают деньги. В Армении большинство таких шоу были, к сожалению, очень убыточными. У Баку получилось лучше, Imagine Dragons имели коммерческий успех. Что касается Сербии, то это, в принципе, хороший рынок в центре Европы. Подходящий стадион там есть, «Райко Митич» вмещает больше 50 тыс. человек. Вопрос выбора площадки находится в ведении менеджмента артистов.
— Вы не рассматриваете для себя перспективу работы на зарубежных рынках?
— Нет, я принципиально не хочу работать на чужих рынках. Я вижу возможности и перспективы здесь и буду их реализовывать.
