«Снимать будет все сложнее». Матвеев, Меликян и другие — о будущем кино

Анна Меликян, режиссер и сценарист («Чувства Анны», «Нежность», «Трое»)

Пресс-служба

О переменах в индустрии

Я себя не ощущаю частью индустрии, если честно. Для меня всегда было непросто снимать кино, искать финансирование, выпускать фильмы. В этом смысле не происходит ничего нового. Никому авторское кино не нужно.

О будущем

Снимать будет только сложнее. Обходить ограничения авторы будут по-разному. Кто-то будет уходить в условность, в притчи, в сны. Кто-то будет уходить в историческое кино и искать аналогии с историческими ситуациями, рассказывая историю столетней давности, но как бы про сегодня. Думаю, каждый художник будет сам придумывать свой путь, чтобы оставаться честным с самим собой.

Максим Матвеев, актер («Триггер», «Фандорин. Азазель»)

Пресс-служба

О переменах в индустрии

Мне кажется, фильмы за последнее время стали более регионально направленные. Вот эта столичная слащавость и богемная жизнь уже не так интересны. И это здорово, потому что в регионах огромное количество всевозможных историй, которым нужна реализация. Зрителя нужно не то чтобы удивлять, а давать ему возможность посмотреть на себя. Но зритель ведь разный, и это разнообразие в историях, героях должно быть отражено на экране.

О самоцензуре

Прямого ответа на вопрос о том, как бороться с самоцензурой, думаю, нет. Для меня лично ориентир — Саша Ремизова, и человеческий, и профессиональный. Она говорит: «Надо делать как хочется, а дальше уже посмотрим». Делать как хочется, сообразно своему первому импульсу, не давить его, не задавливать его в зачатке. Потому что это деструктивно. Чтобы сохранить свободу творчества, мы должны выступить своеобразной поддержкой друг друга в профессии, не дать себе скатиться в самоограничения. Потому что искусство не должно идти по этому пути.

О будущем

Нам всем интересно, куда мы движемся, что будет через хотя бы пять лет. И наша миссия — попытаться направить зрителя в лучшую сторону, может быть, напугав его. То есть взять все самые серые и черные краски, которые свойственны нынешнему времени, и проследить перспективу — к чему они могут привести.

Александра Ремизова, шоураннер и сценарист («Нулевой пациент», «Цикады», «Триггер»)

Пресс-служба

О самоцензуре

Честно вам скажу, что никогда не занималась самоцензурой. Ни в одном моем проекте этого не было. Когда начинаешь работу, мысли только о сюжете и эмоциях — не задумываешься, а можно ли это говорить или показывать. Иначе можно убить в себе желание придумывать и снимать. Понятно, что, например, «Нулевой пациент», когда был показан в прайм-тайм на «Первом канале», был мной чуть отредактирован. Меня никто приказом не заставлял этого делать, но я понимаю, что есть какие-то принятые нормы того, что можно показывать в это время на экране. Но, даже учитывая этот пример, не могу сказать, что сегодня стриминги остаются для кинематографистов более свободной площадкой по сравнению с телевизором. Мне кажется, новые законы и тех и других уравняли.

Карен Оганесян, режиссер («Черное облако», «Игра на выживание», «Крутая перемена»)

Пресс-служба

О переменах в индустрии

Появилось много разножанрового продукта, и это дает больше возможностей и артистам, и продюсерам, и режиссерам показывать свои таланты в других жанрах. Ведь кажется, что многие делают плюс-минус одинаковое, работают в каком-то одном своем направлении. А сейчас мы видим, как это меняется и кинематографисты пробуют себя в разном. И я рад, что онлайн-платформы предоставляют со своей стороны постановщикам по-разному себя проявлять, искать новую форму.

О поиске сюжетов и героев в настоящем

Если говорить про конкретные жанры и истории, которые мне кажутся особенно востребованными, то это комедии, потому что зритель менее заинтересован в чем-то депрессивном. Необязательно делать провокационное кино. Для меня важнее качественная драматургия. Я всегда осторожен, стараюсь ничего лишнего себе не позволять в работе. Мне кажется, что искусство должно уметь по-особому разговаривать со зрителем, а не вываливать на него какие-то смыслы прямо в лоб. Мне такой подход не близок. Я за то, чтобы работать тоньше, аккуратнее. Может, в этом смысле самоцензура какая-то всегда у меня была, но она кардинально не влияет на мою работу. И никогда не влияла.

Действительно, работать стало сложно. Но, знаете, я считаю, что в умении работать в любые времена и в любых условиях тоже раскрывается талант автора. А говорить про внешние трудности как про непреодолимые препятствия… Я режиссер очень производственный и привык к тому, что мы всегда сталкиваемся с какими-то трудностями, которые преодолеваем: сегодня дождь пошел, вчера локация поменялась, завтра артист не прилетел. И мы ежеминутно принимаем новые решения, чтобы у нас все равно все получилось. Сейчас такие условия игры, и нужно подстраиваться, учиться работать с этим.

Раз такая наша действительность, важно суметь быстро адаптироваться в ней. Как знать, возможно, появятся даже какие-то новые яркие имена, новые авторы.

Невозможно предугадать, что понравится аудитории, потому что кино — процесс долгий. И понятно, что загадывать на два года вперед, что будет с индустрией и зрителем, сложно. Я верю, что, если меня по-настоящему волнует какая-то история и я стремлюсь рассказать ее честно, обязательно появится зритель, который захочет увидеть ее на экране. Охваты могут быть разными, но своего зрителя я всегда найду.

Степан Бурнашев, режиссер («Айта», его совместная с Дмитрием Давыдовым картина «Эт» открывала фестиваль в этом году)

Пресс-служба

О переменах в индустрии

Время покажет, что нас всех ждет впереди. Сейчас мы в переходном состоянии. Но очевидно, что контента становится только больше и он очень разный. Как его будут потом воспринимать зрители и эксперты — другой вопрос. Но все расставит по своим местам только время: кто оказался более смелем, кто — менее.

О поиске сюжетов и героев в настоящем

Если говорить про особенности создания регионального кино, я живу в Якутске и со стороны платформ нет ограничения снимать на якутском языке, но есть запрос на русский дубляж, потому что считается, что зрителю так проще воспринимать кино, на слух. Я понимаю это, хотя считаю, что можно найти баланс между дубляжом и показом фильмов с русскими субтитрами. В России вообще есть проблема с тем, чтобы снимать на разных языках, притом что у нас мультикультурная страна. Здесь сосуществуют разные народности, языки, культуры, они все уникальны, и все это хочется представить на экране.

Есть еще такой нюанс с региональным кино, что ты, как автор, стремишься показать реальность максимально объективно, отразить жизнь как она есть, а она не всегда идеальна. Есть свои проблемы, о которых хочется поговорить на языке кино. Но у нас, если показываешь проблемы, часто сталкиваешься потом с критикой, будто ты что-то очерняешь, сгущаешь краски. Это не так. Чтобы что-то исправить, нужно сперва на это честно посмотреть.

Дарья Грацевич, сценарист («Черное облако», «Измены», «Холоп»)

Пресс-служба

О поиске сюжетов и героев в настоящем

Мне кажется, наша индустрия очень грешит тем, что все бросаются одновременно делать одну и ту же тему. В моменте кажется, что это тренд, а через два-три года мы получаем пять сериалов про 1990-е, шесть одинаковых детских сказок и еще что-то. В «Черном облаке» я попыталась исследовать тему подавленных эмоций, когда тебе ничего нельзя, ничего нельзя сказать. Конечно, у этого есть гендерный оттенок — девочкам, например, общество запрещает публично злиться. «Ты же девочка, ты должна быть добрее». У нас поощряется агрессия у мужчин, причем даже на государственном уровне — с отсутствием закона о домашнем насилии. А женщину призывают быть спокойной, сдержанной. Но женщины эмоциональнее мужчин и энергетика у них гораздо сильнее.

О цензуре и самоцензуре

Ответа на вопрос о том, как бороться с цензурой в работе, у меня нет. Это очень сложно, и это убивает творчество, когда ты сам себя хватаешь за руки: «Про это лучше не упоминать, об этом лучше не говорить, а про такую линию я даже думать не буду». Оттого, что мы на все это закроем глаза, это не исчезнет из нашей жизни. Я за то, чтобы выпускать этих демонов потихонечку наружу и не бояться их исследовать в творчестве.

Макар Кожухов, продюсер и заместитель генерального директора онлайн-кинотеатра Premier («Трепачи», «Пять копеек», «Убить Риту»)

Пресс-служба

О переменах в индустрии и цензуре

Сейчас в индустрии есть тренд на эскапизм — истории, в которых можно сбежать от реальности, отвлечься. При этом также есть тренд на ностальгию — мы видим большое количество проектов про 1980-е, 1990-е. Если же говорить про состояние индустрии с производственной точки зрения, то в последние годы мы переживаем фантастический прыжок в стоимости производства контента. Конечно, есть сильная нехватка кадров, отдельных цехов, все становится только дороже.

Вот вам пример: сейчас в Санкт-Петербурге в моменте снимается порядка 80 проектов. В том числе один из будущих проектов Premier. Перед стартом съемок мы пытались найти человека, который на киноплощадке называется «хлопушка» (ассистент оператора, работа которого важна при монтаже. — РБК Life), и мы не смогли его найти. А исполнительного продюсера были вынуждены везти из Минска. Вот такая наглядная ситуация с состоянием кадров и различных цехов на данный момент за пределами Москвы. Сейчас действительно очень дорого снимать. И основная продюсерская задача на данный момент — найти способ делать невероятные, в том числе и по стоимости, проекты.

Что касается работы в новых реалиях и с новыми законами: есть Роскомнадзор, есть Министерство культуры, есть законы Российской Федерации, которым мы все должны следовать. А от самоцензуры спасают здравый смысл, трезвая голова и профессиональные глаза.